МОРСКОЕ РЕТРО
Нас качали упрямо эти волны седые,
Поливал сверху дождь, лил ведро за ведром,
Но мы знали упрямо, что мы - волки морские,
Как прошли мы весь мир, так к России дойдем!
О, ее берега не устали нам сниться.
Нас качало в туманах безбрежных морей.
Этот дождь бесконечный будет литься и длиться -
Не сломить ему русских суровых людей.
Лишь порою тоска подбирается странно,
Схватит сердце и жмет его крепкой рукой.
Пусть играют в тавернах жестокие танго, -
Слышу я только голос родной и простой.
О Россия, Россия! Твои дали в тумане.
Нам полгода идти до кронштадских дождей.
Поднимает Борей беспощадные длани,
И грозит Посейдон все трезубцем сильней.
ОСЕНЬ В КЗЫЛ-ТАУ
(танго)
Здесь сосны строго вертикальны,
И небо синевой полно.
И сосны, словно линий кальки,
Проходят чрез мое окно.
Там за окном, играет ветер
И легко гонит облака.
Сияет солнце, щедро метит
Их стройно белые бока.
Что за чудо - эта осень!
Как много солнца, тишины.
Смотреть бы вечно в эту просинь
И видеть только неба сны.
И местность станет вдруг хрустальной,
И тонко зазвенит она.
И в тишине той музыкальной
Услышу вдруг колокола.
...Но лист увядший, словно эхо,
Напомнит резко мне о том:
Чертеж незримый - только лета,
Лета память за окном!
Д. Лейбину
МАРШ
Двести лет я просидел в окопах.
Стал я старый, ржавый и седой...
Помню я себя в маршбате, в ротах,
Перед самой первою весной...
Двести лет нам звонко пели трубы.
Двести лет в ушах звенела медь.
Были, были мы сердцами грубы,
И была нам хорошо знакома спесь.
И тогда мы шли сквозь все преграды,
Все сметая на своем пути.
Как ни желанны были нам награды,
Мы не их стремились обрести.
А теперь - мы горды и угрюмы,
В сердце яростно клокочет злость.
Как безжалостно терзают думы
Нашу старую и высохшую плоть.
И мучительно вонзают раны
В мозг, и в нерв свой раскаленный крик.
Нам ненавистно званье - ветераны -
В ушах обломком - резкий бомбы визг.
И вдруг настанет, как сигнал, минута,
Когда вся жизнь - небытие, ничто!
И прошлое как сброшенные путы,
И, словно горький стон, вопрос: "За что?!".
"Старик-бродяга жалуется горько:
"Вся наша жизнь - ошибка и позор"
Я стар и слаб. Я немощен. С годами
В моих глазах нет прежней остроты.
И гаснет мир, с ушедшими друзьями
Смыкает круг мне царство темноты.
Я жил, я был, я многое изведал -
Любовь и страсть, и битвы, и войну.
И знал я счет преградам, и победам,
Как я отныне знаю Тишину.
Но тишина!.. Доныне горький жребий.
И жизнь моя! Как мой прекрасный сон.
В пестром, шумном мире я ли не был?..
И из груди моей не слышен стон.
И этот сон, что длится день за днями,
И ночь за ночью вижу наяву.
Я вижу все с открытыми глазами:
Я снова падаю и гасну на скаку!
Но сон уйдет! И я глаза открою
И въявь, в упор! увижу тишину.
Она стоит, стоит везде со мною
И знаю я, что я в нее уйду!
Нет, жизнь была жестокой и бесцельной,
И в мире, нет, не стало меньше зла.
Нет ничего прекрасней, беспредельней
И прощальнее отравы сна.
И.И.
Изначальную боль души
вдруг во мне всколыхнула ты
И не знал я такой тоски -
изначальную боль души.
Это солнца благостный свет,
это - дождь шлет ритмичный привет,
И в тумане темнеющем дня
первородно болит душа.
Я приемлю этот туман,
не приемлю этот обман.
И скажи, почему вдруг ты
всколыхнула всю боль души.
Почему за окном всю ночь
капли слез все роняет дождь.
Почему так красен закат,
что не красен он, а кровав.
Почему этот солнца луч,
прорывающийся из-за туч,
Что и благостен мне, и мил,
но всю душу мою истомил?
Да, я знаю, знаю ответ, -
нам так мало осталось лет -
Слишком хрупок вечерний свет,
бесконечный вечный секрет.
Я запомню тебя такой,
я запомню тебя через боль,
Потому что не снять с креста
умирающего Христа,
Потому что в душе твоей
много нежности, все сильней
Разрастается эта боль,
сотворяемая тобой.
...Изначальную боль души
вдруг во мне всколыхнула ты
И не знал я такой тоски -
изначальную боль души.
И.И.
ПРИГЛАШЕНИЕ НА КАЗНЬ
Я приглашаю тебя на казнь
Мою, ты увидишь это.
Увидишь, как гаснет на плахе страсть,
Рождая - на миг! - поэта.
Это будет подарок мой скромный тебе,
На миг - до скончания века.
И гордая радость не смолкнет в душе...
Как слабы все мы, человеки!
И только тоскует, тоскует душа,
Летая, кричит от боли.
Ах, тело распятое - тело Христа
Ослабло без горней воли.
Удар топора - был силен он и прост,
И гвозди впивались с хрустом.
По лицам смотрящих прошел мороз,
Но было им грустно?
Я приглашаю тебя на казнь
Мою, ты увидишь это.
Смотри же бесстрастно, и слезы не трать.
...О сладостный миг поэта!
ЗА КНИГОЙ В ЖАРКИЙ ПОЛДЕНЬ...
Неподвижно идут облака.
Тишина. Беспредельное небо.
И листает устало рука
Не страницы, а те облака.
Это тень их ползет по страницам,
Это - мудрость сияния дня.
И как в небе спокойно вам спится,
И что знаете вы, облака?
Знак вопроса ползет в бесконечность
И цепляется за горизонт.
Он бессмысленен, где только вечность
Полный звезд раскрывает свой зонт.
Ну, а в книге усталые знаки
Распадаются в кассу, звеня,
Оставляя лист белый бумаги,
Стол похожий на облака.
Я листаю страницы ли книги
Или белые все облака?
Это сбросив оковы, вериги,
Отдыхает устало душа...
Знак вопроса ползет в бесконечность.
Неподвижно идут облака.
Тишина. И усталая вечность
Отдыхает, устало звеня.
А. Вертинскому
СТАРАЯ ПЛАСТИНКА
Интонации медленный стон
Под надрывный напев гитары...
И голос с пластинки черной, то он
Александр Вертинский, не старый.
В путь пошла неведомый игла,
И пластинка опять закружилась.
И над городом тихая мгла
Так спокойно спустилась.
"Ваши пальцы пахнут ладаном..."
"Сердце вам... принцесса Ирэн..."
"Ничего, теперь, не надо нам..."
"И, приветствуя радостный плэн..."
И рыдал на подмостках растроганно
Черно-белый опять Арлекин...
И сидела там девочка строгая
Все забыв. Для нее он один
Напевал эту грустную сказочку,
Где пажи, и принцесса, король...
Где роняя негромкую вазочку,
Причиняют столь острую боль.
"Вы так мило танцуете, милая...
С бледным герцогом сказочных лет...
Оба нищие мы... и унылые...
С мертвым принцем опять менуэт..."
Ах, пластинка, кружение мерное,
Тихий голос с надрывом поет...
И гитара, как спутница верная,
Завлекает в волшебный полет.
"Ах, вчера умерла моя девочка бледная..."
Арлекин над толпою дрожащий встает...
Тихо гаснет прожектор и мертвенно-бледная
Опустело луна над пространством взойдет.
Арлекин опускает гитару усталую...
Детский взгляд беззащитный мальчишеских глаз:
Ваш бант я запомню и тонкую талию
И про вас со стены я спою много раз...
Тихо встанет пластинка, закончив кружение,
Только голос не гаснет в ночной тишине...
Александр Вертинский... Легко наваждение -
Бледный мальчик поет в зачарованном сне:
"Ах, вчера умерла моя девочка бедная,
Моя кукла балетная в рваном трико,
В керосиновом солнце закружилась, победная,
Точно бабочка бледная, - так смешно и легко!"
БАЛЛАДА О ДРУГЕ
Он ушел на рассвете...
Лишь качнулись ветви
За исчезнувшим вдруг плечом.
Только не было песни...
Тихо плыло небо,
Мы пока еще были вдвоем.
...Сквозь туманы и дали
Там, в России, далеко,
Где в березах плескался ярко-красный закат,
Шли они, продираясь
Сквозь кустарники жестко,
Тихо падали звезды на глазах у солдат.
Только было им сложно,
Вдруг очнувшись от песни,
Увидать кишлаки незнакомой страны.
Увидать эти горы,
Услыхать эти песни,
И почувствовать в горле камень горькой тоски.
И, однажды, на взлете,
На порыве знакомом,
Чтоб укрыться за камень, что стоял в стороне,
Вдруг понять, что в полете
Эта пуля, что комом,
Горьким комом из горьких, тихо встанет во мне.
Это было начало
Всех начал и конец.
Только нота звучала...
Мир погас и исчез.
...Он ушел на рассвете,
Лишь качнулись ветви
За исчезнувшим вдруг плечом.
Только не было песни,
Тихо плыло небо...
И движение веток, словно память о нем.
П. Деркачу
МОЛИТВА В ДЕНЬ АНГЕЛА
Ангел в сини, ангел светлый -
Свет прозрачный в вышине -
Ангел, милый и безгрешный,
Я, как свет, рожден в тебе.
Ангел, видишь, в час заката
Мыслью я склонен к тебе.
Ангел, милый, в сердце - свято
В предвечерней тишине.
Ангел легкий, в сердце боли,
Обостренной, больше нет.
Ангел, милый, я в неволе
Пребывал так много лет.
Я не слышал легких песен,
Колокольных вечеров
Не видал я, мир так тесен -
Был я к молитве не готов.
Только ныне, в час заката,
В предвечерней тишине,
Ангел светлый, как когда-то,
В детстве, ты слетел ко мне.
Вижу легкий свет, чудесный.
В сердце: радость - тишина.
Мне не надо мира, песня,
Как молитва у окна.
Ангел легкий, в сердце боли,
Обостренной, больше нет.
Ангел, милый, я в неволе
Пребывал так много лет.
Ангел, видишь, в час заката
Мыслью я склонен к тебе.
Ангел, милый, в сердце - свято
В предвечерней тишине.
Ангел в сини, ангел светлый -
Свет прозрачный в вышине -
Ангел, милый и безгрешный,
Я, как свет, рожден в тебе.
ИЗОБРАЗИТЕ НАМ, ПОЭТЫ, КРАСОТУ
Булату ОКУДЖАВЕ
По мотивам "Живописцы, окуните ваши кисти..."
Изобразите нам, поэты, красоту!
Вы нам дайте ваши чувства, ощущенья
И мы увидим, мы поймем, нам по плечу
Тех небес высокое волненье.
Ну, скорее же, поэты смело в бой!
Постигайте, понимайте, не жалейте
Или даже - даже жертвуйте собой
Тем сильнее будет наше потрясенье.
Вот шпага, вот вам тросточка, перо -
Протыкайте, погибайте, вызывайте -
Гнев от сильных мира, - от него
И от любви несчастной вы страдайте.
Ну, поэты, мы вас любим - ждем опять,
Ваше слово - наши ощущенья.
Вы заставьте, вы заставьте нас страдать,
Испытать прекрасные мученья.
Вы, поэты, нам пишите о любви,
О любви высокой и прекрасной,
Вы, поэты, подарите нам стихи,
О жизни вашей - страстной и ужасной.
Ну, скорее же, поэты, смело в бой,
Мы осыплем вас цветами и деньгами,
Ну, а если кто пожертвует собой
Мы распнем его высоко - над домами!
